О далеких морях, злых кальмарах и "Годзилле"

19 февраля 2010

"Алтайская правда" в сегодняшем номере беседует с доктором географических наук, заведующим кафедрой физической географии и геоинформационных систем Алтайского государственного университета Александром Шамильевичем Хабидовым

Нам денег не надо, работу давай

- Александр Шамильевич, основные наши мечты формируются в детстве. Потом мы их всю жизнь пытаемся осуществить или разочаровываемся в них. Ваша мечта как выглядела?

- Родиться у моря, провести у моря все детство и юность и не мечтать о морских путешествиях - наверное, это было бы странно. Я еще в школе освоил акваланг АВМ - причем нравилось не просто плавать в глубине, но и пытаться понять, что происходит в море, особенно там, где волны бьются о берег, все непрерывно меняется, жизнь буквально бурлит. Это и определило выбор на географический факультет КГУ, сейчас это Российский государственный университет имени Иммануила Канта. Уже на первом курсе с группой товарищей мы пришли в Институт океанологии и попросили: "Не надо нам зарплаты, дайте поработать". Приняли лаборантами. И мы в свободное от учебы время практически весь свой досуг проводили в лабораториях института. Это было страшно интересно.

После окончания университета я остался работать в лаборатории геоморфологии и динамики морских берегов. А через три года получил приглашение в Новосибирск изучать процессы, происходящие в водохранилищах. К тому времени водохранилищ в Союзе построили уже немало, а специалистов, способных оценивать и прогнозировать те или иные явления, в них не хватало. Для меня это была возможность работать самостоятельно, охватывая весь спектр проблем водохранилищ. И я охотно переехал в Новосибирск.

- Ходит немало разговоров о том, что это равнинное водохранилище совершенно бесполезно и даже вредно, затоплены огромные площади, а электроэнергии Новосибирская ГЭС дает, как говорится, "с гулькин нос". А ваше мнение?

- Действительно, доля Новосибирской ГЭС в энергоснабжении города невелика, но не в этом ее основная функция. Все электроприборы рассчитаны на частоту в 50 герц. И если она упадет хотя бы до 45, то все энергохозяйство страны "заклинит". А при перетоках от гигантских сибирских ГЭС до Москвы происходит не только потеря мощности, но и падение частоты. И основная задача Новосибирской станции, которая находится как раз посредине этого маршрута, - стабилизировать частоту на перетоках. Она давным-давно окупила себя, и даже на много лет вперед.

- Какие задачи поставили перед вами, направляя на водохранилище?

- Детальное изучение всех процессов береговой зоны, разработка методов влияния на эти процессы. На берегах водохранилища нами были установлены стационарные посты наблюдения, кроме того, регулярно организуются экспедиции с участием специалистов различного профиля. Одна из задач, которую перед нами поставили областные и городские власти, - разработать проектную документацию на создание искусственных пляжей. Ошибиться было нельзя, речь шла о серьезных финансовых затратах. Работа по изучению процессов в береговой зоне водохранилищ стала особенно эффективной и плодотворной с созданием Института водных и экологических проблем СО РАН в Барнауле, куда я перешел работать в 1987 году. Новосибирское водохранилище так и остается нашей базовой площадкой, полигоном испытания методов защиты береговой зоны, хотя сейчас мы работаем и на других водохранилищах России. Проводятся различные эксперименты по исследованию трансформации волн в прибрежной зоне. Сейчас мы, например, готовим расчеты для создания искусственного острова н а Камском водохранилище - там найдена нефть, и на острове будут установлены буровые вышки. Понятно, что такую работу без серьезной научной базы не выполнишь.

Не "Годзилла", так кальмар

- Александр Шамильевич, вы участвовали в ряде международных проектов. В том числе и связанных с глубоководными погружениями. Вы дайвер-глубоководник. Это хобби или часть вашей научной работы?

- И то и другое. Трудно полностью оценить происходящее в прибрежной зоне, если смотреть на эти процессы только с берега. И потом, мне просто нравится уходить на глубину, знакомиться с миром, который нам еще практически неведом. В водолазном снаряжении я уходил на глубину около 200 метров, а в специальных аппаратах - до двух тысяч метров. Это было при реализации проекта ПИКАР - Подводные Исследования Красноморско-Аденского Рифта. Проводил их Институт океанологии СССР. Рифт - это линия движения литосферных плит, зона наиболее опасная с точки зрения образования гигантских волн, землетрясений, вулканической деятельности. Помните цунами, которое унесло более 300 тысяч жизней в Индии и Индокитае? Эта волна-убийца образовалась в результате движения литосферных плит в Индийском океане. Или совсем недавний случай - землетрясение в Порт-о-Пренсе на Гаити. Город находится как раз над линией разлома, и движение плит привело к гибели 200 тысяч человек. Кстати, Лос-Анджелес в США также находится над линией разлома. Это дав но известно, и сейчас американские ученые изучают вероятность разрушительного землетрясения, которое они уже назвали "Годзиллой". Разрабатываются различные технологии защиты от разрушений. Один из методов - строительство зданий на мощной бетонной платформе, которая будет как бы плавать на зыбкой поверхности и не даст ему разрушиться. Вот особенности движений земной коры в зоне рифта мы и изучали в Красном море. Систематическое наблюдение за состоянием рифта позволяет более или менее точно прогнозировать процессы в глубине земной коры. Эти исследования ведутся учеными различных стран, накапливается фактический материал, который дает возможность совершенствовать сам механизм прогнозирования. По мере накопления таких данных прогнозы будут все более точными и конкретными.

- А какие аппараты сейчас применяются в глубоководных исследованиях?

- Сейчас разрабатывается несколько основных направлений: беспилотные аппараты, управляемые с борта корабля, - они на тросе опускаются на определенную глубину, и операторы командуют ими; автоматические беспилотные аппараты, которые не связаны с кораблем, в них закладывается программа действий, и они самостоятельно ее выполняют; жесткие скафандры, в которых человек может спускаться на глубину до 900 метров и спокойно там работать, быстро, без угрозы кессонной болезни всплывать; несколько вариантов управляемых людьми аппаратов, в частности, один из самых перспективных проектов - глубоководный "самолет", способный с двумя пилотами на борту нырять на глубину в одиннадцать тысяч метров. Кстати, когда в батискафе "Триест" опустились в Мариинскую впадину, это как раз 11 000 метров, то обнаружили там... рыб. А ведь считалось, что на такой глубине никакая жизнь невозможна.

- А вы с какой жизнью сталкивались на глубине?

- Мы проводили исследования у берегов Чили, я был в водолазном снаряжении на глубине примерно 60 метров. И на меня напали кальмары Гумбольта, пять или семь, считать некогда было. Они живут на глубине от 200 до 400 метров, а к поверхности поднимаются за пищей. Пытались щупальцами сорвать шланги, клювами - пробить костюм, а клювы у них как стальные, длиной примерно 15 сантиметров, способные пробить черепаший панцирь. Пришлось отбиваться ножом, резал щупальца, крутился как на сковородке, но отбился.

Колумб, Паганель и далее

- Если отвлечься от эпизода с кальмарами, то складывается впечатление, что география отступает под натиском других наук: давно прошла эпоха великих открытий, земля вроде бы уже полностью описана. Как иронично заметил один из ваших коллег, последним географом был Паганель.

- География становится более комплексной: физическая география, экономическая, геоинформационные системы, страноведение, регионоведение... Но и описательная функция остается - то, с чего начиналась география. Ведь ландшафты постоянно меняются и под влиянием природных процессов, и в результате деятельности человека. Вспомним хотя бы реки, которые на протяжении всего нескольких десятилетий меняют свои русла, так что приходится кардинально переделывать карты. Мелеют не только озера, мелеют моря и появляются новые. Так что традиционные функции географии остаются. А кроме того, 70 процентов поверхности Земли - это моря и океаны, исследование которых по сути только начинается. Здесь такой объем работ, который сейчас даже и представить сложно. Какие нас ждут здесь открытия, кто знает?

- И как вам представляется будущее географии?

- Возможно, это узкоспециальная точка зрения, но мне кажется, что будущее географии связано прежде всего с физической географией и геоинформационными системами. Очень многие процессы еще предстоит изучать и изучать, прежде чем научимся эти процессы прогнозировать, а, возможно, и управлять ими.

- Какие "географические" проекты вы считаете наиболее интересными, успешными и перспективными?

- В Голландии создан волновой канал "Дельта", по сути это огромная лаборатория под открытым небом, где можно моделировать практически все процессы, действующие в море. На это выделяются огромные средства, что понятно - ведь Голландия на две трети находится ниже уровня моря. Для них это далеко не теоретическая проблема, скорее - вопрос жизни и смерти. В Америке есть Инженерный корпус армии США, который изучает процессы в прибрежной зоне, и это тоже понятно, ведь самая плотная застройка в США именно у Западного и Восточного побережий. Эти центры обладают гигантскими финансовыми возможностями, что позволяет закупать или самим производить уникальное оборудование. И ставить любые эксперименты.

- Мы отстаем?

- Это не отставание, мы просто решаем другие проблемы. Для нашей страны первоочередные задачи - с внутренними водоемами. Именно над этими проблемами мы и работаем. В частности, глубоко изучена динамика процессов в Новосибирском водохранилище и других водоемах.

- Сегодня для выпускников вузов едва ли не главный вопрос: где найти работу? Ваши студенты найдут применение своим знаниям?

- Сфера приложения их умений и навыков самая широкая. Прежде всего замечу, что наша кафедра плотно сотрудничает с Институтом водных и экологических проблем, сотрудники института преподают в университете, например, профессор кафедры - директор ИВЭП Юрий Иванович Винокуров, а студенты проверяют свои знания в ходе практических работ в лабораториях института. Думаю, что нами найдена одна из наиболее оптимальных форм сочетания теории и практики. Что же касается будущего выпускников кафедры, то, как поется в знаменитой "географической" песне, "кто ищет, тот всегда найдет". У нас возле кафедры висит объявление: "Система Дубль ГИС приглашает на работу специалистов по геоинформационным системам". А такие технологии сейчас все шире развиваются. Вспомним хотя бы навигационные системы. Специалист по физической географии найдет применение своим силам в организациях развивающих туристические услуги, создающих новые рекреационные зоны, ведущих крупномасштабное строительство. Я уже не говорю о строительстве и эксплуатации во дохранилищ, каналов, дорог, горных тоннелей и тому подобного. Работа найдется всем.

Справка "АП"

Александр Хабидов родился в 1952 году в Калининграде. Здесь же окончил школу и в 1974 году - Калининградский государственный университет. В 1977 году был приглашен в Новосибирск для изучения проблем Новосибирского водохранилища. Поступил в аспирантуру МГУ, где в 1985 году защитил диссертацию кандидата географических наук. В 1987 году приглашен на работу в Барнаул, в создававшийся тогда Институт водных и экологических проблем Сибирского отделения Российской академии наук. В 2000 году в МГУ защитил докторскую диссертацию. В мае 2003 года возглавил кафедру физической географии и геоинформационных систем АлтГУ.

поделиться
https://www.asu.ru/?v=sw0