http://ap22.ru/paper/paper_8723.html
Источник: Алтайская правда, 12.01.2013
Автор: Наталья СОХАРЕВА
13 января особая дата – День российской печати!
В канун профессионального праздника тружеников пера мы пригласили на интервью особого человека. Валентина Дмитриевна Мансурова – профессор, доктор философских наук, лауреат международной Невской премии за исследования в области журналистики и массовых коммуникаций. Но несколько поколений жителей Алтая знают ее как высококлассного журналиста, автора блестящих очерков и репортажей. Мансурову можно назвать еще и «мамой» многих современных журналистов, с дипломами Алтайского университета работающих в крае, в стране и за рубежом. Осенью минувшего года исполнилось 25 лет ее работы в Алтайском университете. Она – основатель и декан факультета журналистики, а нашей газете Валентина Мансурова дорога еще тем, что почти 15 лет ее творческой биографии связаны с «Алтайской правдой».
Как всё начиналось
– Вы окончили школу с золотой медалью и сразу отправились в газету. Ведь наверняка могли поступить на любой другой факультет, где не требуется практика. Что за магнит тянул вас в газету?
– Рубрика «Алый парус» в «Комсомольской правде», журнал «Юность», передачи радиостанции «Юность», фильм Сергея Герасимова «Журналист» – сам воздух моей юношеской поры был пропитан жаждой не просто работы, а свершений! Тянуло туда, где трудно и интересно, где, конечно же, не ступала нога обычного человека. Мои ровесники рвались в космонавты и геологи, физики и… журналисты. Конкурс на журфаки, а их было в то время мало, зашкаливал за 50 человек на место. Но… школьников принимали в последнюю очередь: а поди-ка узнай, что это за профессия! И поступали мои ровесники по 3–4 раза на один и тот же журфак. Но зато потом на всю жизнь сохранили верность профессии, служа ей честью и правдой. Эта же участь постигла и меня. Поступала в Казанский университет, имея кучку публикаций из своей районной газеты. И хорошо, что не приняли. Это как раз тот случай, о котором говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло. Иначе не было бы журфака Уральского университета и распределения в «Алтайскую правду».
– О чем была ваша первая статья?
– Корреспондентом районки в Ульяновской области я стала через день после того, как не увидела себя в коротеньком списке зачисленных в университет. И сразу же получила задание написать репортаж о небывалом урожае яблок в пригородном плодосовхозе. Конечно же, я сразу написала шедевр! Редактор читал вслух и восхищался. А потом порвал мою «нетленку» и сказал: «Писать надо не о том, как ты любишь яблоки, а о том, куда девать совхозу это богатство. Пропадет ведь, сгниет». И добавил: «Мы, журналисты, говорим публике, куда прыгнула кошка. Дальше публика уже сама занимается кошкой». О том, что принадлежат эти слова американскому журналисту, я узнала позже, учась в университете. Но тогда, в районной газете, мне был дан первый и самый запомнившийся урок, говоря современным языком, социальной ответственности журналиста.
Уроки Богата
– Могу ошибиться, но рискну: студенткой факультета журналистики вы восхищались легендарным журналистом «Литературной газеты» Евгением Богатом и даже защищали по его трудам диплом…
– Сейчас многие с иронией и даже с издевкой говорят о том, что наша страна была когда-то самой читающей в мире. Но это правда чистейшей воды! «Известия», «Литературная газета», «Комсомольская правда», «Сельская жизнь» расходились миллионными тиражами. Люди искали там (и находили!) не повествования о грабежах и насилиях, а анализ тех ситуаций, в которых оказывались самые разные люди – от героев до неудачников. И это была интеллектуальная журналистика. Она побуждала к соучастию и размышлениям. Так, еще школьницей благодаря статьям Евгения Богата я узнала про иронию Сократа и о моральном кодексе Монтеня, об открытиях света в живописи Рембрандта. А однажды я открыла его статью и замерла. Журналист писал: «Не испытав в юности чувства удивления перед человеком и миром, невозможно стать полноценной личностью и вобрать в себя лучшее, чтобы потом, испытывая радостную муку перенасыщения, жить в непрестанной потребности растрачивать себя и одарять».
«Радостная мука перенасыщения» – это и есть главное, что движет профессией журналиста. «Удивление перед человеком и миром» открывает бездонную мудрость жизни и лучшее, что есть в людях. Тогда это воспринималось нами как азы профессионализма. «Литературку» со статьями Богата читал взахлеб уже весь журфак. Курсу эдак к третьему я рискнула «проверить алгеброй гармонию»: проанализировать психологические предпосылки интеллектуальной притягательности творчества Евгения Богата. А на преддипломной практике в редакции «Литературной газеты» мои предположения с лихвой подтвердились. Нет, как бы ни ругали журналистику как вторую древнейшую профессию, людей более притягательно простых и искрометных я редко встречала! Богат оказался не балагуром, беседовать с ним было непросто. Но он потратил на меня свои драгоценные две недели, и эти беседы до сих пор возвращают меня к тем вопросам, о которых мы говорили у окна, выходящего на Цветной бульвар, где размещалась в то время редакция. А в его кабинет заходили, засиживались легенды отечественной журналистики: Аркадий Ваксберг, Ольга Чайковская, Геннадий Бочаров, Валерий Аграновский…
Потом в непролазной грязи на пути в заброшенное село в каком-нибудь районе, как водится, проклиная свою профессиональную дотошность, я не раз вспоминала их лица и мужественно… добиралась туда, куда «письмо позвало в дорогу» (была такая рубрика в газете). Их статьи и репортажи убеждали в самом главном: узнать, «куда прыгнула кошка», порой невыносимо трудно, но это и есть работа журналиста.
– Есть поговорка: журналистика – не женская профессия. Вы, надеюсь, убедились, что это не так?
– Афоризм «курица – не птица, женщина – не журналист» придумали, конечно же, мужчины, коих обнесли лаврами при раздаче призов зрительских симпатий. Чьими статьями зачитываются и поныне? А чьи взоры ловят в выпусках новостей? Женский взгляд на события и женская интерпретация факта – профессионализм особого рода, что доказали сотни выдающихся журналисток от Ларисы Рейснер и Анны Политковской до Анастасии Поповой – спецкора «Вестей» по Ближнему Востоку, которая недавно была удостоена редкой в мирное время государственной награды – медали «За отвагу» за освещение войны в Сирии. Хотя надо признаться, что совместить командировки, мучительные часы за монитором компьютера или монтажным пультом с домашним уютом, воспитанием детей и мужей – занятие не для слабых. Но справляются же! Нередко лучше тех, кто до синевы выбрит и абсолютно трезв. Единственный минус женщины-журналиста – соблазн видеть в своих близких таких же героев, которых открывает профессия. Это вредно для личного счастья.
– Получив красный диплом, вы пришли работать в сельхозотдел «Алтайской правды». Наверное, это было нерадостное приземление?
– «Алтайская правда» семидесятых годов была лучшей в стране, а сельхозотдел – первой скрипкой в ее профессиональном оркестре: край-то аграрный! За три года в районной газете я уже научилась отличать сеялку от плуга, а доильный аппарат «Карусель» – от «Елочки». Так что попасть к профессионалам высочайшего уровня оказалось великой удачей. Здесь учили жестко, но грамотно. Если ответсекретарь Геннадий Ильич Осипов не вычеркнул пять абзацев, а Анатолий Иванович Доболев одобрительно крякнул, значит, я написала не только про вспашку зяби. За годы командировок увидела весь край, открыла множество людей, которые до сих пор остаются дорогими друзьями. Они же помогали изучать экономику, то, как растет пшеница в Кулунде и как делают сыр в Быстрянке, как убирают полеглый хлеб и скольких человеческих усилий все это стоит. А над ошибками в редакции не смеялись: их вытравляли на подступах к газетной полосе. Самое главное достояние той, как сейчас абсолютно несправедливо говорят, «застойной» журналистики – это не идеологическое, а человеческое измерение непростой сельской жизни. Разве о технологии уборки урожая писали мы, когда рассказывали о Героях Труда Варваре Максимовне Бахолдиной, Анне Васильевне Ильичевой, Илье Александровиче Максименко? До сих пор помню пироги, которыми угощала Анна Васильевна, роняя слезы на вышитый рушник и умоляя не писать о хулигане сыне. Она взяла его беспомощным инвалидом из дома малютки и вот растит, все равно любя, никудышного.
Такая профессия
– Когда в Яндексе набираешь слово «журналистика», первым делом выскакивают пошлые шуточки насчет самой продажной и древнейшей профессии. Это так отличается от ваших представлений о журналистике…
– Даже на солнце есть пятна. Есть за что ругать современную журналистику: за «джинсу», ангажированность, за вероотступничество. Но журналистика стала заложницей глобальной информационной революции. Если раньше только журналисты обладали монопольным правом на производство информации, то сейчас любой школьник может создать страничку в Интернете, любой компьютерный юзер может выложить в социальных сетях свою правду-матку. Идеологи гражданского общества тут же поспешили назвать их «народными журналистами». Но это сравнение сродни тому, чтобы знахарей и народных целителей приравнять к квалифицированным нейрохирургам. Профессионалы есть, они продолжают свою работу. Но их в разы меньше миллионов коммуникаторов! Например, все факультеты журналистики страны ежегодно выпускают не больше тысячи дипломированных журналистов. И не все остаются в профессии. Быть журналистом труднее, чем писать блоги или пресс-релизы для хорошо оплачивающей их бизнес-компании. Современная журналистика учит новые роли в глобальной коммуникации, осваивает новые медиаплатформы. Процесс трудоемкий, но есть уже образцы высочайшего профессионализма. Откройте сайты издательских домов «Коммерсантъ» и «Эксперт», почитайте мультимедийные произведения журналистов «Русского репортера». Традиции не утеряны, они развиваются.
– Не разочарование ли в профессии побудило вас оставить газету и уйти в университет?
– С юношеских семнадцати лет я связана с журналистикой. И, как это ни грустно сознавать, все, что связано с девальвацией отношения к профессии, стало частью моей жизни. Очень больно переживалась перестроечная вакханалия, которую стратеги рыночного обновления страны поспешили назвать гласностью и свободой слова. Именно в это время, в 1987 году, «во дни сомнений и тягостных раздумий о судьбах моей Родины», позвонил в редакцию ректор университета Валерий Леонидович Миронов. Убеждал долго. Дикой казалась сама мысль об уходе из редакции. Но уж очень грустными были раздумья, и за день до начала учебного года я наконец решилась открыть двери университета. Утешало одно: это была новая тема, исследовать которую предстояло с нуля. Правда, к этому времени я уже окончила аспирантуру факультета журналистики МГУ и стала кандидатом наук.
– Студенты Мансурову Валентину Дмитриевну иногда сокращенно называют МВД. Вы действительно человек с максималистскими требованиями, это ваше убеждение: воспитать хорошего журналиста можно только строгостью?
– Псевдонима МВД меня удостоили первые же студенты-заочники. Были это в основном коллеги из районных газет, почти равные мне по возрасту: Сергей Ветров, Геннадий Веревкин, Галина Волосникова, Владилен Штаненко. Они с радостью окунулись в учебу, но тут же столкнулись с тем, что античная литература и логика не даются с привычной репортажной скоростью. А я, упертая отличница, была непреклонна: гекзаметр «Илиады» и логический квадрат – умри, но выучи и запомни. И ведь выучились, стали известными далеко за пределами края. А «творческий псевдоним» время от времени актуализируется в устах новых студентов, что заставляет меня задумываться о диапазоне и уместности своих воспитательных мер.
– А кто для вас был главным учителем в профессии?
– Учителя – это всегда коллеги. Так было в районке, в «Алтайской правде» и в университетской среде. Но журналисту везет как никому другому: его учат сама жизнь и люди, с которыми она сталкивает. Этой осенью на территории санатория «Катунь» в Белокурихе увидела бюст Виктора Тимофеевича Мищенко – секретаря крайкома партии, а потом председателя Алтайского крайисполкома (с 1983 по 1989 г). Сердце дрогнуло от благодарности. Белокуриха в ее нынешнем облике – результат организаторского таланта Виктора Тимофеевича. Он вошел в историю края как человек-созидатель, а я знала его еще и как тонкого интеллектуала, книгочея, невероятно деликатного и внимательного человека. Сколько чудных часов осталось в памяти от того времени, когда под его руководством мы писали первую в истории края «Энциклопедию Алтая»! Для меня это был один из первых опытов серьезного научного исследования.
– Вы профессор, на вашем счету не только газетные статьи, но и около 200 научных работ. Как вы отдыхаете, есть ли у вас хобби?
– Повторю реплику Маркса: «Хобби – рыться в книгах». До страсти люблю библиотеки. Несколько лет назад в Вашингтоне я буквально сломала график работы делегации деканов российских журфаков: вместо прогулки по городу увела всех в Библиотеку Конгресса США. Чуть не плакала от счастья в овальном читальном зале. В благодарность подарила библиотеке свою книжку про журналистскую картину мира. Сейчас она оцифрована и зарегистрирована в фонде европейских изданий этой потрясающей библиотеки. Люблю заходить в книжные магазины и пропадать там. В Москве в Доме книги на Арбате есть кафе, где можно сидеть часами. Возьмешь чашечку дорогущего кофе, обложишься книжками, и начинается истинное блаженство.
– У вас есть самая любимая книга?
- Есть два произведения, которые читаю всю жизнь: «Вино из одуванчиков» Рея Брэдбери и «Пастух и пастушка» Виктора Астафьева. Помню, когда Виктор Петрович приезжал на Шукшинские чтения, я прорвалась к нему, чтобы спросить: «Это правда, что солдатик умер не от ран, а от любви, разрывающей сердце?» И он ответил: «Правда».
Блицинтервью
– Во сколько вы просыпаетесь?
– Я – «сова». Привыкла работать по ночам. Мечтаю вставать поздно, но, к сожалению, это удается редко.
– Чай или кофе?
– Зарядка, два ведра ледяной воды, а потом уж кофе.
– Самая ценная вещь в вашем кабинете?
– Фотография мамы, книги, компьютер.
– Самый приятный подарок – это…
– Все, что дарится от чистого сердца.
– Что для вас счастье?
– Удовольствие от творческой работы.
– Вы верите в Бога?
– Это пришло само собой. Одно из острых ощущений раннего детства – свет из-под купола храма. «Бог любит тебя», – сказала мне бабушка.
– Какой универсальный совет вы дали бы журналистам?
– Верь! Не бойся! И проси!
– Какой универсальный совет вы дали бы читателям?
– В начале, в середине и в конце было, есть и будет Слово. Были, есть и будут люди, честью и жизнью своей хранящие его чистоту и непорочность. Это журналисты. Им можно верить.