Актер, режиссер, писатель, певец Ефим Шифрин рассказал о том, что для него значит Алтай, и признался, что не любит селфи.
Место для юбилейного концерта Ефима Шифрина, меньше месяца назад отпраздновавшего 60-летие, было 
не совсем обычным – концертный зал АлтГУ. Что, наверное, оказалось даже к лучшему. Вечер, продлившийся два с половиной часа, получился необычайно теплым, каким-то домашним. Шифрин находился от публики на расстоянии вытянутой руки, а иногда и сокращал эту дистанцию, спускаясь в зал и превращая собравшихся не в зрителей, а в участников происходящего. Еще Ефим Шифрин пел, травил анекдоты про блондинок и рассказывал свои лучшие юмористические миниатюры.
О публике
А перед концертом Ефим Залманович встретился с журналистами, рассказав им о своих приключениях на Алтае, о занятиях спортом, творчестве и многом другом.
– Ефим Залманович, сегодня вы выступаете не в театре, а на университетской сцене. В зале будут в том числе и ученые. Для вас имеет значение ваша аудитория?
– Какие-то различия, наверное, есть. Но мне кажется, что эстрада – это тот жанр, в котором не очень важны различия – этот юмор для академиков, а этот – для плотников. Это тот вид искусства, где разговор идет о самом приземленном, о том, что с нами творится. Это чуть выше клоунады, если, конечно, есть такая иерархическая лестница искусств. И потом, мой сценический герой от публики не поменяется. Ах, сидит профессор, и мой сценический дурак превратится в интеллектуала. Анекдоты рассказывают в любых компаниях – хоть профессора, хоть грузчики. И модели этих анекдотов одинаковые.
– А вы сами никогда не хотели преподавать?
– Мне до преподавания еще лет 30 жить… Одно время каждый год мне предлагали вести курс в ГИТИСе. В моем воображении преподаватель – это что-то такое солидное, такими остались в памяти мои педагоги. У меня был небольшой педагогический опыт, в ГИТИСе вел эстрадную специализацию. И этот год, что я там работал, только этим и жил. Мне снились финальные показы моих студентов, я практически бросил основную работу. Стал на всю голову больным папой, хотя разница в возрасте со студентами была небольшая. И в итоге понял, что надо заниматься чем-то одним.
О созерцании
– В который раз вы уже на Алтае?
– Уже в 2500-й, наверное. В Сибири мы бываем с регулярностью пригородной электрички. Алтай – это вообще один из самых первых моих гастрольных маршрутов. Только я нарисовался на этом поприще, и маршрут обозначился. В тысяча девятьсот восемьдесят каком-то году был тут в большом туре с двумя райкинскими партнерами – артистами, с которыми работал Аркадий Исаакович, – это его брат Максим, выступавший под фамилией Максимов, и Владимир Ляховицкий, очень популярный в те годы. Втроем мы летом гастролировали, я был сражен красотой этих мест – не подлизываюсь, это на самом деле. Вот вспоминаю, как однажды звонок Михаила Евдокимова застал меня на Плитвицких озерах в Хорватии – это одна из мировых достопримечательностей, водопады, водоемы. Это было в конце июля, буквально за неделю до того, как Миши не стало. Он позвонил, пригласил на фестиваль. Я ему говорю: «Ты не представляешь, где я нахожусь, какая лепота». И слышу недоверчивое: «Неужели красивее, чем на Алтае?».
– В своих аккаунтах в соцсетях вы уже успели разместить сделанные на Алтае фотографии. Никогда не хочется все отключить и просто наслаждаться пейзажами?
– От Белокурихи до Барнаула три часа. Мне жалко этого времени, я хо
чу стать свидетелем того, что происходит вокруг. Вижу красоту – желаю ею поделиться, жалко мне, что ли? Пусть другие любуются, тем более, это всем интересно. Однажды провел эксперимент: во время мюзикла, в сцене, где не занят, прошелся по всем закуткам театра, выложил это в сеть – поразился количеству просмотров. Люди привыкли видеть сцену, а закулисье тоже интересно.
– Остановки в Сростках и Верх-Обском изначально были запланированы?
– Проезжать Сростки и не задержаться там – невозможно. А Верх-Обское? Там покоится прах моего друга. Было бы нечестно даже перед своей совестью не заехать туда, если есть возможность.
О форме
– Вы активно занимаетесь спортом…
– Я не уверен, что то, чем я занимаюсь, это спорт. Скорее, физкультура. Но для меня это возможность держать себя в форме. Считаю, что правильно делаю, когда порой гляжу на своих ровесников (в одном из интервью Шифрин говорил, что 100-килограммовую штангу лежа жмет десять раз. – Прим. авт.).
– В Барнауле вы успели потренироваться в одном из фитнес-центров. Как люди реагируют, когда приходят в зал, а на соседнем помосте Шифрин штангу жмет?
– Спортивная среда гостеприимная, особенно качковая. Ну как они должны реагировать – в обморок падать, что ли? Да, подходят, фотографируются. Вот селфи уже достает. Ну страшные же фото получаются, лучше уж попросить кого-то, чтобы сфотографировали. Причем те, кто со мной селфи делает, получаются хорошо, а я – ужасно.
– Тренировки – это одно, а диету приходится соблюдать?
– На гастролях это тяжело. Вот сейчас поговорим, пойдем пить чай, в вазе будут какие-то конфеты, печенье, все, что я не ем. Ну я же не заявлю с порога: «Быстренько убрали, натерли мне морковку и заправили оливковым маслом». Я не достаю людей своими райдерами, глупо в них указывать тертую морковь. Но при этом стараюсь на гастролях не расползаться. Все в обморок падают, когда ты отказываешься от четырехэтажного гамбургера. «Ой, что ж, вы так и останетесь голодным?». Как будто сытым можно стать только с этого блюда.
О космосе
– Сегодня – День космонавтики (концерт состоялся 12 апреля). В детстве о космосе вы не мечтали?
– Нет, я хотел быть артистом. В интернете пишут, что я мечтал прославиться. Это не совсем так, прославиться можно по-разному: сжечь что-то, как Герострат. Или под лошадь попасть. Мечтал стать артистом, а эта работа предполагает, что если у тебя получается – тебя узнают. Но о космонавтах я знал все. Мне было пять лет, когда Гагарин полетел. Я знал биографию каждого, очень радовался знакомствам с ними, которые подарила профессия. Вот недавно в Сочи на концерт приходил Борис Волынов (летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза. – Прим. авт.). У моего поколения к этому было особое отношение. Кстати, однажды мне позвонил Герман Титов…
– Это интересно…
– Я должен был выступать в институте, где он работал, – и тут звонок: «Здравствуйте, это Герман Степанович Титов». Он что-то хотел узнать про концерт. Потом я три дня всем рассказывал, что мне Титов звонил. Это 
казалось феноменальным – тем более, он же по делу обратился.
О чем еще рассказал Ефим Шифрин
– В марте в Москве прошла премьера мюзикла «Преступление и наказание», в котором мне досталась роль Порфирия Петровича. Это постановка Андрея Кончаловского, с ним я работал второй раз. Впервые мы встретились на съемках фильма «Глянец», где мне досталась роль фрика, – это был настоящий актерский бенефис, такие роли падают на голову раз в жизни. Счастлив, что во второй раз довелось поработать с Кончаловским, Андрей Сергеевич остается одним из самых интересных художников современности.
– Кто я в первую очередь? Наверное, артист, я учился на артиста, могу предъявить диплом. А так – мне интересно все, в чем проявляется моя натура. Те же соцсети – это не просто селфи, это общение, которое меня радует, своего рода журналистика, объединяющая и эпистолярный жанр, и мемуаристику. В театре занимаюсь немного не тем, чем на эстраде, – но это тоже сцена, зрители. Каждая из моих ролей мне нравится.
– Сейчас я мечтаю о том, чтобы работа не пропала. Не в смысле, что перестану ездить по городам, потому что спроса на меня нет. Просто хочется еще что-то поделать. Понимаю, что отпущено уже не столько, сколько в начале пути, и хочется еще кого-то сыграть, что-то разучить. Пока не чувствую, что мне уже надо к следующему действию жизни готовиться.
Редакция «ВБ» благодарит за помощь в организации интервью директора концертных программ Олега Степановича Мезенцева.