Ровно два года назад – в конце января 2016 года – в Москве были объявлены победители первого конкурса на создание в России опорных университетов. Проект начинался как очередная инициатива, призванная вслед за проектом «5-100» изменить ландшафт отечественного высшего образования. Однако за эти годы единого мнения о его основной идее и целях, похоже, не сформировалось даже у ректоров самих опорных университетов…
Согласно одной из версий проект создания опорных университетов был призван решить тактическую задачу – нивелировать для регионов негативные эффекты от создания университетов, ориентированных на федеральное и глобальное лидерство (уже упомянутые «5-100», федеральные и национальные исследовательские университеты).
«К 2016 году ведущие вузы совершили скачок в развитии, и дистанция между ними и остальными резко увеличилась. В результате в ряде регионов, где нет ведущих вузов, возникла угроза потери уровня высшего образования. Не секрет, что из топовых вузов в провинцию выпускники не едут. Надо было подтянуть оставшиеся за бортом региональные университеты, – уверен проректор по стратегическому развитию Кемеровского госуниверситета Юрий Журавлев. – Задача объединения для первой волны конкурса была второстепенной, так Минобрнауки было легче решать свои задачи укрупнения и снять напряженность в борьбе за статус. Выделить в каждом регионе наиболее успешный вуз, создать таким образом группу региональных вузов и финансово их поддержать, но уже не с глобальной задачей федерального уровня, а регионального. Готовьте кадры для конкретного региона, проводите исследования в интересах и по заказу его экономики. Заодно пусть их регион и софинансирует».
С такой постановкой вопроса согласен и ректор Алтайского госуниверситета Сергей Землюков:
«Миграция в столицу выпускников школ с высокими баллами ЕГЭ не только создавала проблемы с набором, с выполнением КЦП в региональных вузах, но и генерировала потенциальные негативные последствия для развития региона и с точки зрения кадрового обеспечения, и с точки зрения формирования региональной элиты. Это особо проблемная зона для Сибири и Дальнего Востока».
Можно предположить, таким образом, что главной целью создания опорных университетов было (и остается) не окончательное расслоение российской высшей школы (что жестоко, но логично), а стимулирование совместной работы университетов и региональных правительств (что благородно, но пока слишком абстрактно).
«В идеологии проекта закладывалась задача вовлечения вузов в процессы регионального развития, установления более тесных связей с региональными властями, предприятиями, адаптацией оказываемых услуг под запросы рынка труда, местных сообществ. Эта идеология сохраняется на протяжении всех волн проекта», – констатирует научный сотрудник Института образования НИУ «Высшая школа экономики» Олег Лешуков.
«Задачи опорных университетов не изменились»
Ректор опорного Алтайского госуниверситета Сергей Землюков:
«Помимо создания крупных университетских центров Минобрнауки в этом проекте ставило задачу продолжить линию на укрупнение вузов, которое проводилась начиная с 2010 и особенно активно – в 2014–2015 годах. Но при этом варианты добровольного объединения на тот момент были практически исчерпаны. Принудительное объединение вызывало противодействие и не всегда заканчивалось позитивно. Здесь же под объединение давали определенные бонусы, и к этому были расположены и руководители регионов. Такой подход позволил проводить объединение проще и без реального нажима со стороны Министерства образования и науки.
Фактически задачи опорных университетов не изменились. Это центры притяжения талантов, региональные научно-инновационные центры, гаранты качественной подготовки по широкому спектру направлений, источники позитивных изменений городской и региональной среды.
Я сам, начиная с 2016 года, выступал за отмену требования об обязательном объединении вузов при создании опорных университетов. На объединение не всегда соглашались крупные образовательные центры в регионах, включая классические университеты, тем более если в регионе было два сильных вуза. Здесь вопросы объединения шли с большим противодействием прежде всего самих вузов, а регион фактически терял возможность создать опорный университет. В частности, в ноябре 2016 года на заседании Российского союза ректоров мною было предложено отменить объединение вузов как обязательное условие для опорного университета и предоставить возможность получить статус опорного университета тем вузам, которые фактически без объединения выполняют поставленные перед ним показатели, в том числе целевые показатели опорного вуза. При этом могу предположить, что в будущем какие-то объединения вузов все равно произойдут и к опорному университету могут присоединяться небольшие вузы, которым в одиночку будет трудно выжить.
KPI, целевые показатели, которые стоят перед опорными университетами – это в первую очередь показатели регионального развития. Показатели эффективности проектов опорного университета пока напрямую еще не записаны в программу развития регионов (потому что она принимается на пять лет), но косвенно развитие опорного университета, несомненно, влияет и на показатели инновационной активности регионов, и на показатели развития человеческого капитала. Кстати, такие рейтинги проводятся в Российской Федерации для оценки регионального развития. Вполне допускаю, что показатели развития опорного университета будут включаться в показатели стратегического развития региона. Пока этого нет, потому что здесь изначально возникла некая несогласованность, связанная, во-первых, с тем, что изменился подход к задачам, стоящим перед университетами как опорными вузами, а, во-вторых, университет – это все-таки федеральное учреждение, и, соответственно, финансируется он из федерального бюджета. В настоящее время этот разрыв преодолевается».
С полной версией статьи можно ознакомиться на сайте журнала «Эксперт-Сибирь».