19 марта Союз журналистов Алтайского края провел круглый стол на тему «Вирус сквернословия», который некоторые считают особой проблемой современной молодежи. Участие в обсуждении приняла кандидат филологических наук, доцент кафедры общей и прикладной филологии, литературы и русского языка АлтГУ Екатерина Романова.
– Хочу сказать, что борьба с матом идет уже много столетий, и пока он не побежден. В истории существует множество запретительных актов, направленных против мата, в первую очередь церковных. Начиная с самых ранних времен христианства на Руси.
Ненормативной лексикой мат стали называть в XVIII веке, когда начал активно складываться литературный язык и появилось понятие литературной нормы. Такая лексика есть, наверное, у каждого народа, только объем ее разный. Интересно, что у ряда народов она связана с сексуальной сферой, в том числе у русских, а у немцев – со сферой испражнения. Примечательно, что в русском языке с помощью матерных слов можно не только ругать, оскорблять, но и очень сильно хвалить, восхищаться. Поэтому нельзя сказать, что это слова только ругательные. Матерные слова и ругательство – не одно и то же.
Выделяют базовую матерщинную триаду. Это слово, связанное с женским половым органом; с мужским половым органом и глагол, который определяет взаимодействие между ними. Удивительно, что в русском языке не существует нейтральных слов, обозначающих эти понятия. Если и есть, то это только медицинские термины или заимствованные иностранные слова. Свои слова у нас как будто немного или даже сильно неприличные, они как бы вытеснены. При этом они являются основой для бесконечного словотворчества – к ним присоединяются суффиксы, приставки, окончания. Поэтому совершенно невозможно измерить объем этих слов. Зависит от мастерства говорящего, его творческого начала.
Кроме этой триады ряд ученых выделяют четвертое слово – на букву «б», тоже нам всем известное. Это слово-паразит, которое русские люди заменяют другим таким эвфемизмом «блин». Оно этимологически восходит корню «блуд» – блудить, то есть ошибаться, совершать ошибки, заблуждаться, лгать, обманывать, клеветать. Ну и постепенно складывается другое значение – заблуждающаяся женщина. Таким образом, эти четыре корня дают нам весь этот бесконечный словообразовательный конструктор.
Мат – это очень сильное средство, с помощью него можно выделиться, или наоборот, быть, как все, стать своим. Поэтому для определенного этапа взросления характерна повышенная матерщина. Видишь подростков: они на вид такие юные, милые, а речь у них абсолютно грязная, отталкивающая. Но они, как правило, перерастают это. Мат здесь выполняет функцию инициации, помогает войти в социальную группу.
Также мат – это средство речевой агрессии. Еще одна функция – мат служит для выражения очень сильных чувств, это речевая экспрессия. Но есть и обратная сторона. Зачастую мат употребляется людьми, которые просто не умеют говорить по-другому из-за маленького словарного запаса. Они не способны построить свою речь без мата. Когда они попадают в ситуацию, когда мат употреблять нельзя, они говорят с большим трудом. Умение красиво и изощренно материться – это уже определенное творчество. Иногда в современной литературе такой прием используется. Безусловно, это слишком сильное средство, и его можно использовать только очень в малых дозах. Тогда он дает большой эффект. В ряде кругов как раз умение красиво материться ценится.
Почему мы сейчас говорим о ненормативной лексике? Потому что стали очень размыты рамки. Раньше невозможно было представить, чтобы в публичной сфере, в книгах, к примеру, появились такие слова. Сейчас посмотрите – мы окружены матерщиной. Средства массовой информации, блоги, Telegram-каналы, политики, журналисты… То есть снизилась терпимость. Ощущение языковой ситуации, в которой уместно или неуместно, потеряно. Мне кажется, вот в этом проблема.
Смотрите, тот же Пушкин, Лермонтов писали такие произведения для друзей. Они никогда не печатались. Представления о том, что это литература, не существовало. Самый известный наш матерщинный текст «Лука Мудищев» (поэма неустановленного авторства, написанная в XIX веке, отчасти стилизованная под непристойные стихи Ивана Баркова и потому зачастую ему приписываемая, – прим. ред.) никогда в сферу литературы не входил.