Доклад Генерального секретаря РСР О.В. Кашириной
на форуме «Алтай-Азия 2012»
(Алтайский государственный университет, 19 сентября 2012 г.)
Историческая обусловленность образовательных моделей и вызовы современности
Недавний форум Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества, был организован Россией и проходил на острове Русский. Он стал, на мой взгляд, знаковым для российского образования.
На форуме было заявлено о старте формирования единого образовательного пространства стран АТЭС. Это - академическая мобильность, совместные научные исследования, совместная выработка новых форм оценки качества образования, включая новые механизмы глобального рейтингования вузов.
Все это будет способствовать предотвращению наметившейся тенденции к разрывам связей между основными субъектами образовательного процесса: студенческой и профессорско-преподавательской корпорациями, работодателями, государственными и общественными институтами.
Не случайно управляющий директор Всемирного Банка г-жа Индравати на форуме напрямую связала перспективы отдаленных от центра территорий с развитием людских ресурсов и их квалификации, повышением качества доступного образования.
В этой связи хочу отметить высокую динамику положительных преобразований в университетах Сибири и Дальнего Востока. В авангарде этого процесса, по экспертной оценке Союза ректоров, безусловно, стоит Алтайский государственный университет, Ректор которого – Сергей Валентинович Землюков - со своим коллективом нас сегодня радушно принимает.
С чего же следует начинать? Прежде всего, необходимо определить стратегические ориентиры развития российского образования в новой геополитике и сопрячь их с пониманием новых социально-экономических условий.
Это и должно положить начало формированию новой перспективной модели российского университета.
Ведь, действительно, исторически модель университета всегда соответствовала социально-экономическим формациям.
В эпоху средневековья знание получило характер универсальной доступности, и поэтому общество востребовало и создало такой университет, который стал инструментом универсального преподавания знания.
Так, начиная с XI века, университеты были выделены в отдельный социальный институт в виде корпораций магистров (по сегодняшней социальной иерархии – преподавателей и ученых) и школяров (ныне – студентов).
При этом главной целью университетов в то время было формирование целостного мировоззрения. Оно считалось целостным только в случае, если школяр проходил обучение на всех факультетах университета. При этом порядок обучения не играл роли. Студент мог обучаться параллельно на нескольких факультетах или получать знания последовательно. В этом также воплощалась широкая академическая свобода университета средневековья. Непреложным условием было одно: факультет богословия считался высшим факультетом, и поступить на него студент мог только после получения образования на всех остальных факультетах.
То есть, по сути, главной задачей университетов было воспитание населения. Знания должны были служить только иллюстративным материалом для формирования должного эстетического и этического чувства по отношению к миру в членах данной корпорации.
При этом мир являлся основой как знания, так и экономики. В обучении он играл роль иллюстрации правдивости священных, сакральных, знаний. А в экономике роль источника богатства играла земля.
Только в Новое Время в рамках классической гумбольдтовской модели университет стал ориентироваться на объективные знания. Его задачей стало формирование не представлений о мире, а знаний о нем. Экономические отношения того времени потребовали активной позиции человека.
Таким образом, объективное знание впервые в истории человечества начинает принимать непосредственное участие в формировании экономики. И субъектами этой экономики становятся индивидуальные предприниматели.
В обучении исчезает дух универсальности, путь к познанию истины становится индивидуальным. В этом плане очень важной частью познания стали общественные диспуты. В данном случае не важно было кто проиграл в споре, или кто победил, важна была истина.
Именно так же работала и экономика Нового Времени. Из суммарной активности индивидуальных предпринимателей складывалось общее богатство страны. И в этом случае горечь обанкротившихся была не важна.
В начале XX века принципы университетского образования были подчинены экономической целесообразности. Именно на ее фоне были разработаны основные принципы американского исследовательского университета.
При этом, на мой взгляд, советская образовательная система вполне соответствовала духу двадцатого века. Ведь главным в ней было воспроизводство кадров, востребованных народным хозяйством. Одним из главных параметров для выпускников стало умение осваивать новые навыки. При этом стоит отметить различия между советской и американской моделями образования.
Американская образовательная модель продолжила линию гумбольдтовского университета как апологета капиталистической образовательной модели. Принципиальным отличием американской образовательной модели от гумбольдтовской, где главной и единственной поставщицей знания была фундаментальная наука, была ориентация американской образовательной модели на прикладную науку.
С точки зрения экономики это было обусловлено появлением фордовской теории о конвейере, в которой главным было – применение наилучших социальных, психологических и практических механизмов с точки зрения экономии времени, снижении издержек и максимизации прибыли.
Советская образовательная модель стала рассматривать мир в свете коммунистической идеологии и изучать их одновременно в рамках фундаментальной советской науки. Результат этого изучения должен был сформировать наиболее эффективную практику. С точки зрения экономики это было обусловлено задачами ускоренного развития (пятилетка в 4 года), которое возможно только в условиях стандартизированной, универсализированной коллективной практики.
С уверенностью могу констатировать, что современная российская высшая школа не соответствует советской модели образования, так как она функционально, экономически не обусловлена. На данный момент подобной социалистическому периоду российской истории универсальной коллективной практики просто не существует. По сути, действующая модель российского университета много либеральнее, в ней значительно нивелируется ответственность субъекта.
Для восстановления советского университета, пришлось бы возродить Госплан и систему централизованного унифицированного производства или подготовки и распределения как товаров и услуг, так и кадров. Прежде всего, главную советскую матрицу - гордость советской экономической науки - знаменитый межотраслевой баланс.
Сегодня это утопично и нецелесообразно, так как в условиях современной экономики определение стабильного, пусть и относительного, показателя на макроуровне государства накладывает на всю социальную систему непомерные содержательные обязательства и ответственность.
В современных экономических условиях, по мнению таких выдающихся экономистов как Гурвич, Мэскин и Майерсон, основная задача государства – управлять стратегическими макроэкономическими и макросоциальными отношениями. То есть выбирать целевые динамические ориентиры из множества тех, которые можно измерить в долгосрочных относительных показателях, а отнюдь не регулировать пусть и относительные, но краткосрочные микроэкономические и микросоциальные показатели.
К сожалению, пока не во всех случаях удается уйти от акцентирования внимания на тактических аспектах и деталях, которые вуз вправе и в состоянии решить самостоятельно. Зарегулированность в работе вуза снижает эффективность развития. На мой взгляд, государство и профессиональное сообщество должны солидарно контролировать результат работы вуза, а отнюдь не процесс.
Вузам надо предоставить самостоятельность в определении подходов и инструментария для решения поставленных государством и обществом задач развития. Это не по форме, но по факту принесет вузам академическую свободу. И государство, и общество должно уважать выбор пути, избранный каждым университетом самостоятельно.
Судить о деятельности университета все мы должны, безусловно, по ее результатам, а не по условиям ее формирования, в особенности, если мы имеем дело с одним входным параметром, даже если это такой весомый параметр как средний бал ЕГЭ зачисленных абитуриентов.
Традиционно считается, что гумбольдтовская модель университета является апологетом академической свободы, которой так не хватает современному российскому университету. Однако очевидно, что эта модель и ее продолжение – американская образовательная модель – находятся на данный момент в глубоком кризисе.
Сегодня работодатели не готовы принимать выпускников на работу, так как их необходимо доучивать. Европейское студенчество не довольно уровнем образования, результатом чего являются прокатившиеся недавно по Европе студенческие бунты. А вузовское сообщество не очень понимает, что оно должно изменить в своей деятельности, чтобы повысить качество обучения.
Американская образовательная модель на данный момент балансирует на грани стабильности только за счет притока иностранных как преподавателей, так и студентов. Выросшие в США граждане не склонны к длительному обучению. Об этом свидетельствуют последние государственные социологические исследования США. Все меньшее число граждан США заканчивает школу, не говоря о вузах.
И это неудивительно. В начале 90-х годов прошлого века развитие мировой экономики вошло в новый этап – появилась эмерджентная экономика - экономика, в которой тенденции формируются не за счет крупных игроков рынка, а на базе неожиданных действий самых незначительных его субъектов. Принципиальное отличие эмерджентной экономики от всех предшествующих состоит в том, что ответственность за благосостояние общества в целом переносится с конкретного человека на среду в целом (производителя, работника, общества, средств производства, и окружающего мира).
Ответственность в этом случае за счет специальных финансовых инструментов распределяется между всеми субъектами рынка.
В этом плане свободная активность отдельного субъекта становится невыгодной самому субъекту. Так как риск индивидуальной практики очень велик и не уравновешивается такими же рисками других участников рынка.
Как показал кризис 2008 года, выиграть, и то кратковременно, могут только крупные корпорации, которые формируют собственную среду. И здесь очень важным становится общий баланс, который позволит учесть интересы множества индивидов.
Следуя духу эмерджентной экономики, новая модель университета должна быть существенно более гибкой. В сегодняшних условиях для обучающихся не должно существовать априорных теоретических установок. Обучающийся должен быть способным выбирать их исходя из своих задач. Именно поэтому наибольшую актуальность получают практические навыки и компетенции.
В данном случае основным механизмом обучения станет уже не столько усвоение абстрактных теорий, сколько практический поиск необходимого знания через вовлечение обучающегося в научные исследования, внедренческие и производственные процессы в рамках малых инновационных предприятий и лабораторий, вовлечение в научную и производственную среду. Считаю, что это надо делать с 1 курса.
В этом плане новая предлагаемая модель университета принципиально отличается от предшествующих. Если все предыдущие модели воспринимали обучение как подготовку к будущему, то в XXI веке учение должно стать работой, оно должно стать настоящей повседневной рутиной каждого. Прием в университет автоматически означает, таким образом, прием человека на работу, и не потом, как минимум через 4 года, а сразу.
Каждому студенту с первых же дней важно поручать определенный научно-образовательный и инновационный функционал. И если руководство университета не видит места для новых работников, оно не должно и не в праве объявлять набор.
Перспективная модель университета должна исходить из понимания образования как деятельности, нацеленной на настоящее. Это работа, как учащих, так и учащихся. И эта установка на работу позволит состояться новому качеству профессорско-преподавательской и студенческой корпорации. Через новую мотивацию мы получим и принципиальное обновление, и активизацию академической среды.
В перспективной модели университета не предполагаются иерархические различия, кроме обусловленных функционалом общей работы. При этом, этот функционал не закрепляется ни за кем навечно. Основным качеством нового университета должна стать активная внутренняя среда, которую характеризует социальное соревнование.
Социальное соревнование предполагает диверсификацию и прозрачность среды. В рамках соцсоревнования основной функцией вуза становится не столько передача знаний, сколько генерация и выстраивание новых социально-экономических связей.
Столь же гибкой должна быть и модель управления вузом. Прежде всего, это касается механизма финансирования вуза. На данный момент он складывается из двух составляющих: бюджетной и внебюджетной. Внебюджетная через стоимость обучения существенным образом привязана к бюджетной. И проблема в данном случае не только в непрозрачности, но и в экономической необоснованности.
Сегодня происходит определенное смешение государственного заказа, государственного задания и механизма по обеспечению конституционных и социальных гарантий.
Было бы уместно государственное задание всем вузам формировать в рамках целевых индикаторов программ развития вузов, сформулированных как динамические ориентиры, измеряемые в долгосрочных относительных показателях.
В качестве механизма по обеспечению конституционных и социальных гарантий государства в области высшего образования предлагается законодательно закрепить минимальную долю числа конституционных и социальных мест от общего числа обучающихся на любом отделении и любой специальности вуза очной формы обучения.
Какое конкретно количество студентов обучается бесплатно на каком факультете, вуз должен определять сам, важно, чтобы оно не опускалось ниже закрепленной законодательно нормы. В том числе в этом должна выражаться его академическая свобода.
Финансирование госзадания при этом необходимо осуществлять в зависимости от трех показателей: 1) объема внебюджетных обязательств вуза, 2) эффективности реализации программы развития и 3) доли обучающихся бесплатно от общего числа обучающихся в вузе.
При этом следует разграничить сферы ответственности между вузами разного статуса и понимать важность миссии каждого вуза системы – столичного, удаленного регионального, отраслевого.
Их приводит к общему знаменателю эффективность реализации программ развития. Именно они должны стать базой для ежегодного рейтингования вузов и решений о присвоении или подтверждении соответствующего статуса вуза.
Это позволит развить добросовестную межвузовскую конкуренцию и предотвратить возможную монополизацию системы образования с уклоном в столичные регионы. Мы должны обеспечивать реальную конкуренцию вузов, причем не только внутрироссийскую, но и внутрирегиональную.
Интересно, на мой взгляд, что программы развития вузов несут еще один новый и очень важный функционал, они позволяют осуществить смычку государственных интересов и интересов индивида.
Как следствие возникает новая мотивация к ответственному подходу в образовательной деятельности, в том числе и в реализации поставленных государством задач. Это очень важно сегодня для сохранения стабильности общества.
Возможно, сегодня уже следует задуматься и о разделении функций академического и корпоративного управления вузами. Поскольку сегодняшняя схема управления не позволяет эффективно контролировать различные функции вуза.
Такое разделение имело место в России до революции – раньше это было общей практикой российских университетов, и используется сейчас многими зарубежными вузами. Там за президентом университета, который избирается научно-преподавательской корпорацией, закрепляется функция руководства научным и образовательным содержанием деятельности вуза. А за ректором (в дореволюционной России – попечителем), который назначается учредителем вуза, – финансового и имущественного руководства вузами.
Такое разделение функционала возможно позволит ректору сосредоточиться на мероприятиях по повышению эффективности использования финансовых и имущественных ресурсов вузов, и что важно в итоге снизит государственные издержки на содержание системы.
А президент вуза сможет в полной мере акцентировать свое внимание на обеспечении полномасштабной образовательной, научной и инновационной деятельности вуза.
Отдельная тема – сохранение единого образовательного пространства в новых условиях.
Оно должно обеспечиваться не за счет унификации образовательного процесса, а за счет единства требований к навыкам и знаниям государственного служащего и сотрудника госкомпаний, которое государство будет вырабатывать во взаимодействии с профессорско-преподавательским, научным и профессиональным бизнес-сообществом.
Эти умения, навыки, знания и компетенции необходимо проверять в рамках государственного экзамена, который следует отделить от вузов, за счет чего они получат возможность формировать собственные образовательные стандарты на базе программ развития и государственных требований. А сам госэкзамен сделать инструментом допуска к работе в органах государственной власти или в организациях с присутствием государственных средств в уставном капитале.
К сфере ответственности государственных вузов следует отнести обеспечение значимой доли успешно прошедших госэкзамен выпускников.
При этом необходимо развивать и межвузовскую конкуренцию, стимулировать рост числа различных образовательных методик и возможностей для выбора межвузовских образовательных траекторий. Всему этому будет способствовать повсеместное введение вузовских дипломов собственного образца.
Все перечисленное укрепит роль бизнеса и общества в организации деятельности высших учебных заведений. Ведь сегодня их участие в вузовских процессах не формализовано, зачастую строится стихийно за счет личного фактора ректоров или руководителей предприятий.
Очевидно, что институализация новых субъектов образовательного процесса позволит формировать новую модель университета с сохранением приоритета единого образовательного пространства, что так важно для нашей страны.
И это будет пространство, в котором новый университет перейдет от сугубой приоритетности передачи знаний к примату их генерации и формированию социально-экономических связей.
В новом университете через совместную работу преподавателя и студента в полной мере восстановится ответственность образовательной корпорации перед обществом.
Итак, основной ценностью новой образовательной модели становится не человек, как в средневековье, не мир, как в Новое время, не орудия труда, как в XX веке, а среда как целостное единение всех этих составляющих. Соответственно, главной ценностью становится гармоничное взаимодействие людей и окружающего мира.
Основными характеристиками новой модели университета являются:
- Не обучение, а учение: не услуга, а совместная работа - коллегиальность.
- Приоритет горизонтальных связей над вертикальными.
- Проектно-целевой подход, а не командно-административная система.
- Контроль результата, а не условий процесса.
- Социальная соревновательность, а не уравниловка.
- И, наконец, прозрачность, а не закрытость университетов государству и обществу.
В завершение я хотела бы отметить, что с радостью приняла приглашение Сергея Валентиновича Землюкова приехать в Ваш знаменитый край, так как этот доклад хотела представить не на столичной площадке, а именно в удаленном, но мощном и активно развивающемся региональном университете.